Короли поневоле

Маэдрос

Мэл Морнэ

Золотым по черному

Задумывалось как попытка Нолдолантэ

Может быть, наша жизнь — один большой гобелен,

И на нем узором начертаны ниши судьбы.

Золотыми нитями, верно, там вышиты мы,

Семь детей королевского рода нолдор.

Нам внушали с детства, что Дом наш всего важней,

Финвэ был благосклонен к первенцу, Феанаро.

И мы гордо смотрели на тех, кто не нашим был,

И себя почитали их выше по праву.

В этом был, вероятно, корень грядущих бед...

Диадемы мы золотые носили гордо,

И не знали тогда, что пишется наша судьба

Может быть, золотым. Да только — по черному.

Полыхали факелы в тяжкой ночи,

И стонали слабые от ожидания гибели.

Наш отец воззвал: "Разве слуги мы?

И не Валар ли первые нас покинули?

Как с роднею убийцы ходить по одной земле?

Чем нам тьма Эндорэ хуже тени Амана?

Разве нолдор — трусы? Разве нолдор — слабы?

Разве нолдор — рабы бесполезных Валар?"

Так кричал отец, и никто ему не возразил.

Заливали факелы заревом маятным небо безмолвное.

Начиналась в тот час летопись наших дорог

Золотыми рунами — да по черному.

И звучала клятва именем Высших сил,

Мы кричали, и были слова тяжелы, как оковы.

И, от жалости плача (от жалости к нам, слепым!)

Эти силы слышали каждое наше слово.

Мы призвали на нас самих Предначальный мрак,

Если клятву не сдержим — а сдержать ее невозможно...

То была не клятва — проклятие! — поняли мы,

Но, когда слово сказано, понимать уже поздно.

Вала, демон, эльда, атани, — нам уже все равно!

Тварь любую, сильную, слабую, добрую, злую, —

Мы убить поклялись, чтоб вернуть Сильмариллы себе,

И взметнулись мечи, золотые от пламени, в небо черное.

Обещали нам Валар, что нас не задержат они,

И пытались советом последним нас образумить,

Но звучала еще в сердцах Феанаро речь,

И сильней оказался их тихих слов клич Феанора.

А потом... "Мореходы — предатели!!!" — слух по рядам,

И сверкнули клинки, а потом — затуманились кровью.

Да, для вас мы — убийцы... Но братья стонали во сне,

И я вторил им — А нинквелотэ Альквалондэ!

И я знал уже, что покаянную песню сложу

Но ее не спою отцу и скрою от нолдор.

Мне тогда впервые открылось, что наши пути

Может, не золоты. Но точно — по черному!

Я на палубе был. Я смотрел, не в силах зажмуриться,

Как взметнулись волны в своей потаенной силе.

На губах я почувствовал соль, и подумал, дрожа,

Верно, Море стало солнее от слез Уинен.

Этот шторм был страшен. И лебеди-корабли

Устремлялись в пучины, словно были живыми — и мстили.

Нам казалось, что это конец... Но Море слепо —

Нас, виновных, случайно оно пощадило.

Крики чаек — или душ нолдор? — неслись над водой...

Мы вновь ставили снасти. На зубах соль скрипела болью.

Нам на мачтах флаги сменить отец приказал,

Сам он плащ поменял. С золотого — на черный.

В Арамане нас ждали. Мрачная тень на скале,

И безжалостный голос; слово каждое — приговором.

И мы слышали, сердцу рыдать запретив,

Предсказание Севера и Проклятие нолдор.

"За кровь невинную — кровь. За смерть — муки и смерть.

За мятеж против жизни — века ожиданья в Чертогах"...

"Мы согласны платить", — Феанаро за всех отвечал.

Мы, его сыновья, встали рядом — мы тоже готовы.

Только путь наш отныне — проклятый всеми путь,

Наша клятва предаст, и предаст вскоре нолдо нолдор.

И любое благое дело обернется во зло,

И любая стезя золотая станет — черной.

Справедлив был гнев, и закрыт справедливо путь

Для тех, кто не повернул, кто остался с нами.

И Пророчество Намо сбылось. И предсказанье — сбылось.

Что страшнее всего, мы сами его исполняли.

Когда мы сошли на берег в заливе Дренгист,

Брат спросил: "Кого за другими отправим?"

Феанаро ему рассмеялся в лицо: "Нам не нужен никто!

Они — бремя, так пусть убираются к Валар!

Пусть горят корабли!" И лизал жадный огонь

Белоснежные крылья парусов кораблей Альквалондэ...

Старший сын Феанаро бросил свой венец со скалы,

И венец растворился — слезой золотой — в черных водах Моря.

Я не шел, простите, о братья, через Хелкараксэ,

Я не чувствовал трещин коварных у себя под ногами,

Я конины не ел и не пил воды из-под льда,

Я не слышал Эленвэ крик: "Прощай, Турукано!"

Я не жег тропу через снег жаром души,

Не давил в груди плач: "Умоляю, вернемся обратно!",

Но, поверьте, я лучше однажды бы все пережил,

Чем один раз увидеть во сне — а я это видел стократно.

И я шел вам навстречу на самой первой заре,

Вам неся покаяние гордого нолдо,

И была отсрочка нашей войны

Только малою искрой — золотой на черном...

К нам пришел вражий посол, мы от слез едва его видели,

Горе сковало всех, словно взяло в полон.

Брат мой, старший из нас, Майтимо Нельяфинвэ,

Гордо вперед шагнул: "Говори. Теперь я — король".

Он хотел обмануть того, кто обманом держался всю жизнь,

Он хотел отомстить, и набрал добровольцев отряд.

Мы их ждали. Минуты текли в ожиданьи томительном,

А потом стало ясно — никто не вернется назад.

И тогда я сказал: "Я король", а к глазам подступали слезы,

К нам опять прислали гонца, он смеялся над нашим горем.

Он сказал: "Отступите, или вашему лорду смерть",

И его показал кольцо — золотое в ладони черной.

10.

Через несколько дней пришли одолевшие лед.

Я стоял перед ними, стрелы ожидая, сигнала к атаке.

Я сказал: "Феанаро погиб. Нельяфинвэ убит Врагом"

И услышал крик приглушенный из уст Финдекано.

Я не мог утаить от него, что дружбы не предал брат,

Хоть не мог рассказать и всей правды — отца ли мне обвинять?

Финдекано ушел. А когда он вернулся назад,

С ним был брат, он сумел у смерти его отнять

Дружба их не сгорела в огне, не замерзла во льдах,

И ее не убила сталь, не запачкало кровью.

Это было — чудо, смягчившее наши сердца.

Это было строкой золотой в нашей книге черной.

11.

На пиру, Нолофинвэ устроенном, брат вдруг встал,

Преклонил колено и меч протянул государю:

«Не поссорь нас Враг, ты бы был сейчас королем,

Королевскую власть я тебе отдаю по праву.

Я прошу прощенья за Лосгар и Хелкараксэ,

И примите, как виру, богатство нашего рода».

Так мы снова едины стали. Едины… Почти…

Так был мир возвращен народу гордому нолдор.

Но считали братья, что Майтимо был не в праве

Передать королевство отца его нелюбимому брату,

Даже я забыть не мог, как блистал

Золотой венец в черных кудрях Феанаро.

12.

И у нашего Дома был все равно свой король.

Слова Майтимо слушались, мненьем его дорожили,

И по знаку брата в бой вступали полки,

И знамена его впереди были в каждом сраженьи.

Чрез Железные горы на нас напала орда,

Мы сражались отважно, а лучше всех — брат с Нолофинвэ.

С двух сторон вели войско два короля,

И досталась победа нам — потому, что были едины.

Эта битва была достославной, Саммат Аглареб,

Началась осада Ангбандо. Мы смеялись, мы были горды,

И у самых ворот Ангбанда наши стяги вились

С золотым шитьем. Но небо над ними было черным…