Короли поневоле

Финголфин

Ожидание Финдекано

После нашего разговора с Макалаурэ и после того, как Финдекано узнал о гибели Майтимо, у наших Домов началась новая жизнь. Эндорэ интересовало своей новизной, непонятностью, неизвестностью, эльдар строили крепости, изучали окрестности, учились новому искусству — войне. Я назвал место, в котором мы остановились Хитлум, туманная земля. И повсюду натыкался то и дело на фехтующих эльдар или эльдар стреляющих из лука, или строящих что-либо. Прошло совсем немного времени, но мне казалось, прошла целая вечность. Все эльдар жили, а я будто застыл во времени без возможности жить полной жизнью. Финдекано ушел…

Когда я сообщил ему о смерти Майтимо, он был ошеломлен и некоторое время молчал, но позже, уже осознав происшедшее, он пришел ко мне и сказал:

— Скажи, отец, а Макалаурэ видел тело Майтимо? Он видел его мертвым?

Он явно к чему-то готовился, и мой ответ решал окончательный шаг к его цели.

— Нет, Финдекано, Моргот просто забрал его в плен, а потом предупредил, что если войско феанорингов не отступит, он убьет его.

— И?..

— И войско не отступило.

— А вдруг… вдруг… Ведь Моргот король лжи! Может, он солгал? Может, на самом деле он не убил Майтимо?

— Но зачем ему было оставлять его в живых?

— Может, у него были какие-то планы. Может, он решил использовать его как-то по-другому?

— Я знаю, что тебе сейчас очень плохо, я тоже хотел бы, чтобы он был жив. Но…

— Отец! Я не верю, что он погиб! Это несправедливо: оставить его там, не зная, жив он или нет.

— Верно, — кивнул я, — Но, наверно, они посчитали, что Моргот сдержит свое слово и убьет Майтимо.

— Почему? Почему они не пытались его освободить потом? Почему никто не пытался его освободить?

— Потому что все считали, что он погиб. И до сих пор считают.

— Я так не считаю. Я не верю.

— Чего ты хочешь, Финдекано?

— Я хочу освободить его.

— А если его уже нет?

— Я хочу увидеть это. Я хочу убедиться. Я хочу знать!

— Но он был повешен на Тангородриме, это цитадель Врага, тебя могут убить, если ты придешь туда, ты можешь не дойти до Тангородрима, это очень опасный путь.

— Я смогу! Я дойду! Если Майтимо жив, а я не спасу его — лучше смерть!

Я этого боялся и ждал, было ясно, что такая участь не может убедить моего сына в гибели его лучшего друга. И никакие цитадели, и опасности не остановят его. Ничто его не остановит. Ни Альквалондэ, ни Лосгар, ни Хелкараксэ. Я опустил голову, мне нечего было ответить ему. Что я мог сказать? Не уходи, я не смогу без тебя? Я же вождь, я король, я должен обо всех заботиться, я должен всем помогать, я должен быть справедлив и мудр, и предоставлять защиту, верность, свободу, жизнь, в конце концов. Я должен быть сильным. Сильнее всех. И я не мог запретить сыну идти за другом. Куда бы он ни пошел. Интересно, знал ли он, что в случае его гибели, моя жизнь бы утратила большую часть смысла? Как трудно быть королем! Кажется, все зависит лишь от короля, жизнь — смерть, радость — горе, мир — война, счастье — бездна отчаяния…

— Что ты хочешь, Финдекано? Что ты хочешь от меня?

— Я пойду за ним, отец, я смогу его спасти, если он жив, и принесу его тело, если он умер.

Конечно. Конечно, пойдешь и дойдешь. Финдекано Отважный. Я надолго замолчал, и он, подождав, спросил:

— Отец, ты не против, что я уйду? Я знаю, сейчас неподходящий момент, но разве будет такой момент когда-либо? Ты одобряешь или осуждаешь меня?

— Я не могу просить тебя, чтобы ты остался. Я знаю, что ты не останешься. Ты пойдешь за ним куда угодно. В огонь, лед, мрак… И я не в праве тебя задерживать. Это не в моей власти. Я не прошу остаться. Я лишь прошу, вернись…

Турукано бродил по строящимся крепостям, тоже печалясь о чем-то своем. Росла Идриль, она часто прибегала, находила меня и заваливала вопросами о небе, Валар, Феанаро, Смертных Землях, о лютнях… и прочее. Дети так беспечны, пока они не становятся перед взрослым миром, для Идриль смерть Эленвэ Турукано объяснил как уход из этого мира и сказал, что однажды они встретятся. Теперь она часто спрашивает меня, когда она увидит amme, и где это будет. И мне нечего ей ответить! И я говорю, что это когда-нибудь случится, но не сегодня. А потом она спрашивает, может, сегодня?

Турукано такой отвлеченный, будто находится мыслями далеко отсюда, я не могу его понять, скорбит ли он только об Эленвэ или сожалеет о выбранном пути, а может, печалится о покинутом Тирионе? Придя в эти земли, он закрылся ото всех, и его мысли всегда заняты чем-то недоступным.

А мои эльдар продолжают укрепляться. С Первым Домом никаких столкновений не происходило, мы с ними мало встречаемся. Мы вообще мало кого здесь видим, кроме тварей Моргота. 

Это мучение — ожидание Финдекано — продолжается. Я каждую ночь вижу его, он приходит ко мне и спрашивает, не против ли я, и я каждый раз хочу сказать, что я против, хочу крикнуть ему "Финдекано, стой!", но я молчу и повторяю свои слова, и отпускаю его. А потом он уходит, эльдар смотрят ему вслед, я слышу, как они говорят, что он не вернется, и мне хочется бежать за ним и просить остаться. Но я молчу. Лишь утром просыпаюсь, дрожа от своего решения.

Вечность продолжается. А Финдекано все нет, кажется, я уже прожил все отмерянные мне годы, а теперь на земле осталась лишь моя феа, которая не ведает покоя, пока не вернется мой сын.

— Государь!

Очнувшись от сна, в котором я все так же жалею о своем решении и, тем не менее, отпускаю Финдекано, я вскочил.

— Атака?

— Орел!

О, Манвэ Сулимо, зачем ты послал своего орла к нам, проклятым?

— Он кого-то несет, государь!

Орел опустился на землю, и я сам себе не поверил, когда услышал крик:

— Я нашел его! Я вернулся, отец!